Том 2. Поэзоантракт - Страница 53

Забрезжит с легкостью Эола
Над миром мирная заря!

О, как ничтожен человек,
Хотя бы даже гениальный,
Пред мыслью глубоко-печальной
О мертвой жизни всех калек!

1917. Апрель

Гатчина

Каприз царя

Царь на коне, с похмелья и в дремоте,
И нищая красавица в лесу.
Развратница в забрызганных лохмотьях,
Похожая на рыжую лису…

Смеется царь: «Когда бы были седла!..
Но может быть ко мне вы на седло?»
Бесстыдница расхохоталась подло,
Смотря в глаза вульгарно, но светло:

«У вашего величества есть кони,
И если не с собой, то при дворе…
Вы их не пожалейте для погони, —
Тогда мой труп настигнут на заре.

А я… А я ни за какие средства
Не смею сесть в одно седло к царю:
Я — нищая, и я порочна с детства,
И с Вами мне не место, говорю».

Царь запылал и загремел он: «Падаль!
Как смела ты разинуть рабский зев?»
С коня он слез и — поясненье надо ль? —
Царь взял ее, как черт, рассвирепев.

Он бил ее, он жег ее нагайкой,
То целовал, то рвал за волоса…
И покраснело солнце над лужайкой,
И, как холопы, хмурились леса.

А нищая, в безумьи от побоев,
Громила трон царя до хрипоты:
— Моя болезнь взята самим тобою, —
Страдай, дурак, меня не понял ты!

1911. Село Дылицы

Поэза истины

В ничем — ничто. Из ничего — вдруг что-то,
И это — Бог.
В самосозданье не дал Он отчета, —
Кому б Он мог?
Он захотел создать Себя и создал,
Собою прав.
Он — Эгоист. И это так же просто,
Как запах трав.
Бог создал свет, но не узнали люди,
Как создан свет.
И поэтично ль грезит нам о чуде,
И Бог — поэт!
И люди все — на Божие подобье:
Мы — богодробь.
И если мы подвластны вечной злобе,
Отбросим скорбь:
Не уничтожен Богом падший ангел,
Не умерщвлен.
Он — в женщине, он в бешеном мустанге, —
Повсюду он.
Так хочет Бог. Мечты Его пречисты.
И взор лучист.
Природа, Бог и люди — эгоисты:
Я — эгоист!

1912. Лето

Веймарн

Поэза оправдания

Я — Демон, гений зла. Я Богом пренебрег!
За дерзостный Мой взлет Бог возгордился мною,
Как перлом творчества, как лучшею. мечтою,
Венцом своих забот, венцом своих тревог.
Я — Демон, гений зла. Я Богом пренебрег!

Но я Его люблю, как любит Он Меня:
Меня ожизнил Бог, экстазом осиянный!
И ныне Я Его приветствую «Осанной»!
Я Демон, гений тьмы, пою Поэта дня
И я Его люблю, как любит Он меня!

Меня вне Бога нет: мы двое — Эгобог.
Извечно Мы божим, но Нас не понимали.
О, человечество! В подсолнечной эмали
Начертаны слова, как упоенья вздох:
«Нет Бога вне меня! Мы двое — Эгобог!»

1912. Лето

Веймарн

Поэза не для печати

Федору Сологубу

Остритесь, ядовые иглы!
Плетись, изысканный тернец!
Мы зрить Антихриста достигли,
Свой оголгофили конец.

Грядет иллюзно опобеден,
Как некогда Христос, Протест,
И он исстраждал, чахл и бледен
Жених незачатых невест…

Наш эшафот — не в Палестине
У плодоструйных жирных вод,
А в отелесенной пустыне
В столице Культры эшафот.

Moderne-Голгофа измельчала:
Не три креста, а миллиард,
Но там и здесь — одно начало,
Одно заданье и азарт.

Мы, двойственные изначально,
Растерянно даем вопрос:
«Антихрист у Христа опальный, —
Не псевдонимный ли Христос?»

1918

Начальники и рядовые

Начальники и рядовые,
Вы, проливающие кровь,
Да потревожат вас впервые
Всеоправданье и любовь!

О, если бы в душе солдата, —
Но каждого, на навсегда, —
Сияла благостно и свято
Всечеловечности звезда!

О, если б жизнь, живи, не мешкай! —
Как неотъемлемо — твое,
Любил ты истинно, с усмешкой
Ты только гладил бы ружье!..

И если б ты, раб оробелый, —
Но человек! но царь! но бог! —
Души своей, как солнце, белой
Познать всю непобедность мог.

Тогда сказали бы все дружно!
Я не хочу, — мы не хотим!
И рассмеялись бы жемчужно
Над повелителем своим…

Кого б тогда он вел к расстрелу?
Ужели всех? ужели ж всех?…
Вот солнце вышло и запело!
И всюду звон, и всюду смех!

О, споры! вы, что неизбежны,
Как хлеб, мы нудно вас жуем.
Солдаты! люди! будьте нежны
С незлобливым своим ружьем.

Не разрешайте спора кровью,
Ведь спор ничем не разрешим.
Всеоправданьем, вселюбовью
Мы никогда не согрешим!

Сверкайте, сабли! Стройтесь, ружья!
Игрушки удалой весны
И лирового златодружья
Легко-бряцающие сны!

Сверкайте, оголяйтесь, сабли,
Переливайтесь, как ручей!
Но чтобы души не ослабли,
Ни капли крови и ничьей!

А если молодо безумно
И если пир, и если май,
Чтоб было весело и шумно,
Бесцельно в небеса стреляй!